Кларк произнес:

— Селима должны были взять живым!

— Но убили! А у нас принято мстить за гибель родственников! Вчера, 9 августа, около 16 часов местного времени в Афганистане был уничтожен патруль восьмого батальона 136-й бригады оккупационных сил США. Но это не месть. Это прелюдия к мести. Я должен рассчитаться за брата, уничтожив его убийцу. Некоего майора Кристофера Джонсона. И ты предоставишь мне такую возможность!

Кларк повысил голос:

— А не много ли ты на себя берешь, араб?

— Ровно столько, сколько считаю нужным. Ты в этом можешь убедиться, узнав, КАК погибли солдаты восьмого батальона. Свяжись с Министерством обороны, информация по данному случаю уже должна быть там! Я перезвоню через 10 минут! Советую вести себя разумно, иначе… Впрочем, ты сам понимаешь, что произойдет, если информация о причине гибели патруля восьмого батальона станет достоянием общественности! До связи!

Абдель отключил телефон.

Кларк позвонил в Министерство обороны. Он имел прямой выход на главу Пентагона. И то, что узнал генерал, ввело его в ступор. Из него Кларка вывел повторный звонок террориста:

— Ну что? Много ли я беру на себя?

Кларк, тяжело дыша, проговорил:

— Откуда у тебя взялись химические заряды?

Араб рассмеялся:

— Тебе точный адрес назвать или ограничиться страной, откуда я получил «Петлю»?

— Что ты хочешь?

— Я уже говорил: майора Кристофера Джонсона с его группой, проведшей боевую операцию в ресторане «Лунный кратер»!

— А какой мне смысл давать тебе Джонсона, если случай химического подрыва снаряда в пустыне Афганистана уже известен руководству Пентагона? Этот подрыв поставил крест на моей дальнейшей карьере! Если не приведет к более пагубным последствиям!

Абдель проговорил:

— Тебе следовало сказать, может поставить крест на карьере или может привести к более пагубным последствиям. Но мы цивилизованные люди и можем снять проблему по-джентльменски. Ты, используя свои полномочия, отправляешь в Афганистан группу Джонсона на базу восьмого батальона и в дальнейшем оказываешь мне кое-какие незначительные услуги, я же, в свою очередь, гарантирую, что никто и никогда не узнает, откуда взялись у меня снаряды «KZ-666»!

— Я не верю тебе!

— Правильно делаешь, но напрасно! Мне гораздо выгодней иметь в союзниках такую персону, как ты, чем уничтожить ее!

— Хочешь держать меня на коротком поводке?

— Ты сам виноват в этом! И у тебя нет выбора, Кларк! Если ты откажешься играть по моему сценарию, то следующий подрыв химического заряда я организую где-нибудь в людном месте Нью-Йорка! С передачей информации по снарядам во все ваши влиятельные СМИ. Тебя твой же народ на куски порвет! Так каков будет ответ?

Кларк произнес:

— Мне нужно подумать.

— К сожалению, я не могу ждать! Ответ?

— Я… согласен на ваши условия!

— Вот и хорошо! Когда мне ждать группу Джонсона?

— В ближайшее время, точнее сказать не могу. Это не я буду решать! Но она прибудет в пункт дислокации восьмого батальона!

— При необходимости свяжусь с тобой, Кларк, и советую: без глупостей! Слишком дорого они обойдутся и для тебя и для сотен ни в чем не повинных людей! Хотя до них что тебе, что мне наплевать, не так ли?

Смеясь, Абдель Аль Яни отключил телефон.

Теперь можно и отдохнуть. Он прошел в свою спальню, приказав охране до десяти утра не беспокоить его.

Бросил трубку в кресло и Кларк.

Выкурив сигарету, он взял со стола сотовый телефон, нашел нужный номер, нажал клавишу вызова:

— Смит?

— Я, генерал!

— Ты мне нужен, Фрэнк! Срочно вылетай в Вашингтон!

— Слушаюсь, сэр!

Кларк, отключив связь, прошел к бару, где стояли бутылки с виски, единственным напитком, который еще с войны во Вьетнаме предпочитал высокопоставленный чин Администрации США.

Налил рюмку. После чего присел за стол и задумался.

Выслать группу Джонсона в Афганистан придется. И открыться перед Смитом и майором насчет «Петли» тоже. А вот то, что спецназ отправляется на Ближний Восток в качестве жертвы, нельзя! Черт! Он вынужден послать парней на смерть! Переиграть Аль Яни не удастся. Если…

От пришедшей в голову мысли Кларк поднялся, прошелся по кабинету… Что, если попросить русских оказать помощь? Понятно, это вызовет массу вопросов у Абделя, но отбиться от них несложно. Принятие решения по усилению группы Джонсона в компетенции Смита, а тот в сговор между Кларком и террористом не посвящен. Русские не откажут. Не должны отказать. Угроза применения химического оружия может возникнуть и против России. На Кавказе, скажем. А в действиях по поиску оружия массового поражения русских использовать в автономном режиме. Впрочем, российские спецслужбы сами определят, как им работать. Во взаимодействии с американцами, но вряд ли единым отрядом. Да… надо просить русских! И немедленно. К черту конгресс, к черту ФБР и ЦРУ. Следует принять решение самостоятельно. Иначе будет поздно. И Джонсон будет обречен. Хотя не исключено, что русские так же попадут в капкан. Тем хуже для Абделя. Пока Россия, осуждая терроризм, соблюдает на практике нейтралитет в Афганистане и Ираке, но после гибели своих спецов может взяться за Аль Яни и серьезно! Тем более имея на это гораздо больше возможностей, чем Штаты. Итак, решено… Кларк звонит в Москву!

Глава 3

США, пригород Мегаполиса

Командир группы специального назначения разведывательного управления Министерства обороны США, Кристофер Джонсон, в воскресенье проснулся, как обычно, в шесть утра. Сделав ряд общефизических упражнений, майор принял душ и позавтракал. Недельный отпуск, предоставленный офицеру после возвращения из очередной командировки, подходил к концу. Еще два дня, и вновь придется покидать свой дом, который он приобрел год назад, так и не сумев придать ему того вида, который хотел придать. Да и когда было заниматься им? Наверное, только через два года, когда закончится контракт и Кристофер из крутого спецназовца превратится в обычного пенсионера, он в полной мере сможет заняться приобретенной недвижимостью.

А пока? Пока пусть все остается как есть.

Джонсон подошел к большому окну гостиной. На улице накрапывал дождь, мелкий, осенний. Жаль, майор хотел сегодня провести время с сыном. И провести его на природе. Провел! Чертов дождь. И надо было ему пойти именно сегодня, в воскресенье, когда он договорился с Мари о том, что она отпустит Джима к нему! Они с супругой разошлись пять лет назад. Крис часто задавал себе вопрос, почему они расстались, прожив вместе почти пятнадцать лет? Не раньше, когда еще не было Джима, а тогда, когда вроде бы уже сложилась полноценная, нормальная семья. И ответа не находил! Все произошло как-то внезапно и быстро. Он, помнится, тогда вернулся из Ирака. Утром, десантным бортом. Перед тем как отправиться домой, вся штурмовая группа завалилась в небольшое кафе, куда наведывалась каждый раз, возвращаясь из так называемых «командировок». И выпил майор свою привычную дозу, ни больше ни меньше. И покинул кафе не поздно, в девять вечера. Но супруга неожиданно для Криса встретила его агрессивно. Такого никогда раньше не было. Вместо восторга от цветов, которые всегда по возвращении он дарил ей, и объятий истерика. Самая настоящая истерика. Букет, рассыпавшись, полетел на пол, а Мари закричала. Мол, когда, наконец, все это кончится! Ей надоело жить замужней, но фактически одинокой женщиной. Ему важнее семьи его работа, работа убийцы! И последняя фраза сильно задела Криса, он грубо оттолкнул жену, намереваясь пройти в гостиную. Но она, словно взбесившись, набросилась на него. Била по спине своими кулачками, крича: «Ненавижу! Ненавижу!» Майор попытался привести супругу в чувство, но та ничего не хотела слышать. Тогда Крис, хлопнув дверью, ушел. Идти было некуда, и он устроился на скамейке рядом с домом, пытаясь понять, что произошло? И просидел, задумавшись, достаточно долго. Как и сегодня, тогда тоже шел дождь, такой же мелкий и нудный. Майор не обращал на него внимания. Изрядно промокнув, решил отправиться на базу, но тут подошла Мари. Она присела рядом, прислонившись к нему. Извинилась. Сказала, что сама не понимает, почему сорвалась. Они вернулись в квартиру. Ночью наступило полное примирение и, как оказалось, последнее в их совместной жизни. Перед сном они договорились, что на следующий день повезут сына в зоопарк, а утром, в пять утра, майора Джонсона срочно вызвали на службу. Мари не поднялась его проводить, хотя не спала. Она отвернулась, молча выказывая свое негодование, вновь воспылавшее в ней.